Искать произведения  search1.png
авторов | цитаты | отрывки

Переводы русской литературы
Translations of Russian literature


Глава 28


О том, каким необычайным способом был очарован Дон Кихот Ламанчский


Шел второй день с тех пор, как Дон Кихот со своими спутниками прибыл в гостиницу. Священник и цирюльник начали подумывать об отъезде. Не желая больше беспокоить Доротею, наши друзья решили обойтись собственными силами. Они наняли телегу, запряженную парой волов; затем приказали сколотить из досок клетку таких размеров, чтобы в ней свободно мог поместиться человек. По просьбе священника, кабальеро, стрелки и, наконец, сам хозяин взялись помочь им посадить в эту клетку Дон Кихота. Надев маски, чтобы рыцарь не узнал их, они потихоньку вошли в комнату Дон Кихота. Утомленный всеми тревогами прошлой ночи, рыцарь крепко спал. Вошедшие осторожно подкрались к нему, внезапно схватили и связали по рукам и по ногам. Все это было проделано с такой быстротой, что, когда наш рыцарь пробудился от глубокого сна, он не в силах был пошевельнуться. Его расстроенному воображению тотчас же представилось, что все эти люди в масках — привидения и что он сам очарован, так как не может ни двигаться, ни защищаться. Словом, все произошло именно так, как рассчитывал священник. Правда, Санчо сразу же догадался, кто были эти переодетые люди. Дон Кихот тоже молчал, дожидаясь развязки этого удивительного приключения. А развязка не заставила себя долго ждать. Таинственные незнакомцы притащили клетку, посадили в нее бедного рыцаря и заколотили доски так крепко, что всякая попытка выломать их кончилась бы неудачей.

Потом клетку взвалили на плечи и вынесли на двор. Тут мастер Николас закричал страшным голосом:

— О рыцарь Печального Образа, не сетуй, что ты попал в плен, ибо так нужно для скорейшего завершения подвига, на который толкнуло тебя твое мужество. А завершится он тогда, когда свирепый ламанчский лев соединится с белоснежной тобосской голубкой и когда их гордые вы и склонятся под сладостным ярмом брака. От этого дивного союза появятся на свет божий отважные львята, у которых будут столь же цепкие когти, как у их славного родителя. Произойдет же это раньше, чем солнце еще раз осветит землю. А ты, о самый благородный и послушный из всех оруженосцев, которые когда-либо имели шпагу на поясе, бороду на подбородке и обоняние в ноздрях, — не пугайся и не огорчайся, видя, что на твоих глазах увозят таким образом цвет странствующего рыцарства! Ибо скоро — если только угодно будет зиждителю мира — обещания твоего доброго господина исполнятся, и ты достигнешь такого высокого и почетного положения, что будешь дивиться самому себе. Кроме того, мудрая Ментирониана55 поручила мне сказать тебе, что ты сполна получишь все причитающееся тебе жалованье. Поэтому неотступно следуй за доблестным очарованным рыцарем, ибо вам надлежит до конца пути быть вместе. Больше я ничего не скажу, ибо такова воля мудрой Ментиронианы. Оставайся с богом и будь спокоен. А я удалюсь к своей повелительнице.

В конце этого пророчества цирюльник возвысил голос, а затем перешел на такой нежный шепот, что даже посвященные в эту шутку готовы были поверить, будто говорящий медленно удаляется в неведомые края.

Выслушав эти речи, Дон Кихот утешился, так как смысл пророчества был ему совершенно ясен. Он уразумел, что, согласно этому пророчеству, он сочетается священными и законными узами брака со своей возлюбленной Дульсинеей Тобосской и что у них родятся сыновья-львята, которым суждено навеки прославить Ламанчу. Поэтому с глубоким вздохом он сказал:

— Кто бы ты ни был, мой благовеститель, молю тебя, попроси от моего имени мудрую волшебницу-покровительницу, чтобы она не дала мне зачахнуть в темнице, куда меня увозят! Пусть исполнятся прежде несравненные и радостные обещания, которые я только что слышал! Тогда я почту блаженством все тяготы моего пленения и утешением — сковывающие меня цепи; а доски, на которых я лежу, покажутся мне не жестким полом темницы, а мягкой постелью. Благодарю тебя и за утешения, которые ты приносишь моему оруженосцу Санчо Пансе. Я уверен, что при своем благородстве и честности он не покинет меня ни в радости, ни в горе, и если злой рок не позволит мне сдержать обещание и подарить ему остров или сделать губернатором, то жалованье его во всяком случае не пропадет. В своем завещании я уже назначил ему награду, к сожалению, соразмерную с малыми моими средствами, а не с его великими услугами.

Санчо Панса с большой почтительностью склонился перед Дон Кихотом и поцеловал ему обе руки. Впрочем, он и при желании не мог поцеловать только одну, ибо они были стянуты вместе.

Затем привидения поставили клетку на телегу, запряженную волами. Как только Дон Кихот очутился на телеге, он воскликнул:

— Много замечательных историй прочел я о странствующих рыцарях, но никогда не читал, не видал и не слыхал, чтобы очарованных рыцарей увозили на телегах, запряженных ленивыми, неповоротливыми волами. Обыкновенно волшебники уносят их по воздуху на огненной колеснице или на летающем драконе. Но телега, запряженная волами! Клянусь богом, это что-то неслыханное! Тут есть от чего прийти в смущение. Впрочем, может быть, нынешние волшебники поступают иначе, чем те, которые жили раньше. Возможно, что для меня, воскресившего забытое дело странствующих рыцарей, изобретены новые способы околдования и похищения. Что ты об этом думаешь, сынок Санчо?

— Уж я не знаю, сеньор, что и думать на этот счет, — ответил Санчо. — Я ведь не читал рыцарских книг и не так много знаю о рыцарских делах, как ваша милость. А все же я бы решился присягнуть, что призраки, шагающие рядом с нами, совсем не добрые католики.

— Католики! — воскликнул Дон Кихот. — Голубчик ты мой, да как же им быть католиками? Ведь это — дьяволы, принявшие призрачные тела, чтобы проделать со мной эту штуку! Если хочешь убедиться, что я говорю правду, потрогай и пощупай их, и ты увидишь, что тела их — из воздуха.

— Позвольте, ваша милость, доложить вам, что вы ошибаетесь: тело у этих дьяволов не из воздуха, а самое настоящее. Я уже дотрагивался до них. Вот взгляните на это привидение, что шагает по правую сторону от вас! У него тело гладкое и холеное, как у какого-нибудь знатного и богатого кабальеро. Да и пахнет от него душистой амброй. А ведь от чертей, как я слышал, всегда разит серой.

— Тут нечему дивиться, друг мой Санчо, — ответил Дон Кихот. — Имей в виду, что сами по себе дьяволы ничем не пахнут, потому что они духи. Но их повсюду сопровождает отвратительное зловоние ада. И если тебе кажется, что от этого дьявола исходит запах амбры, то либо ты просто ошибаешься, либо же он хочет, чтобы ты не догадался, что он дьявол.

Пока между рыцарем и оруженосцем происходила эта беседа, священник и цирюльник, опасаясь, как бы Санчо не открыл их обмана, решили поспешить с отъездом. Отозвав хозяина в сторону, они приказали ему как можно скорее оседлать Росинанта и взнуздать осла Санчо. Затем священник уговорил стрелков проводить очарованного пленника до его деревни, пообещав им хорошее вознаграждение. Мастер Николас привесил к седельной луке Росинанта с одной стороны щит, с другой — бритвенный таз и знаками приказал Санчо сесть на осла и вести Росинанта на поводу. Стрелки же стали по обеим сторонам телеги. Когда все эти приготовления были окончены и процессия должна была двинуться в путь, хозяйка с дочкой и Мариторнес вышли проститься с Дон Кихотом, делая вид, что они до слез огорчены постигшей его бедой. Увидев это, Дон Кихот сказал:

— Благородные и сострадательные дамы, не печальтесь обо мне! Такие невзгоды неразлучны с служением правде. Если бы они не выпадали мне на долю, я не считал бы себя знаменитым странствующим рыцарем. Ибо с рыцарями, ничем себя не прославившими, такие бедствия никогда не случаются, потому что никто на свете о них не вспоминает. Зато доблестные рыцари постоянно подвергаются тяжким испытаниям, ибо злые соперники, завидуя их мужеству и отваге, всячески стараются извести их. Однако добродетель столь могущественна, что назло магической мудрости, какою обладал первый маг Зороастр56, она выйдет победительницей из испытаний, и свет ее засияет на земле, как свет солнца на небе. Простите мне, прекрасные дамы, если я чем-нибудь огорчил или обидел вас. Поверьте, что это произошло помимо моей воли, ибо намеренно и умышленно я никогда никого не обижал. Когда же мне вновь будет возвращена свобода, я прежде всего поспешу доказать вам, что я не забыл о милостях, которыми вы осыпали меня в этом замке, и я отблагодарю и вознагражу вас своей верной службой.

Пока Дон Кихот прощался с владелицами замка, священник и цирюльник сели на мулов. Порядок шествия был такой: впереди ехала телега, которою правил ее владелец — крестьянин; по бокам ее, как мы уже сказали, шли стрелки с мушкетами; далее следовал на осле Санчо Панса, ведя на поводу Росинанта; позади всех на своих мулах ехали священник и цирюльник. Они не снимали масок из боязни, чтобы Дон Кихот не узнал их. Рыцарь со связанными руками сидел в клетке, прислонившись к решетке и вытянув ноги, столь терпеливый и безмолвный, что напоминал скорей каменную статую, чем живого человека. Так, медленным шагом, в глубоком молчании проехали они около двух миль и под конец добрались до поросшей свежей травой долины. Тут погонщик заявил, что пора остановиться и покормить волов. Однако цирюльник предложил проехать немного дальше, так как, по его словам, недалеко лежала новая долина, где трава была лучше и сочнее. Все согласились с цирюльником и продолжали путь.

В эту минуту священник обернулся и увидел вдали несколько хорошо одетых всадников. Они быстро нагнали наших путников, так как ехали на крепких быстроногих мулах. Как оказалось впоследствии, это был каноник из Толедо со своими слугами, спешивший добраться раньше наступления сьесты57 до постоялого двора. Поравнявшись со странной процессией и увидев телегу, стрелков, Санчо, Росинанта, священника, цирюльника и, наконец, связанного и посаженного в клетку Дон Кихота, толедский каноник спросил, почему этого человека везут таким необыкновенным способом (хотя, при виде стрелков с жезлами и мушкетами, он уже сам догадался, что пленник — опасный разбойник или какой-нибудь другой преступник, которого Санта Эрмандад собирается наказать).

На вопрос каноника один из стрелков ответил так:

— Сеньор, пускай этот рыцарь сам объяснит вам, почему его посадили в клетку, нам об этом ничего не известно.

А Дон Кихот, услышав их разговор, сказал:

— Достаточно ли вы сведущи, сеньоры, в делах странствующего рыцарства? Если да, то я расскажу вам о своих злоключениях; если же нет, то мне нет смысла пускаться в разговоры с вами.

В это время священник и цирюльник заметили, что всадники вступили в беседу с Дон Кихотом Ламанчским. Боясь, как бы не открылся их хитроумный план, они подъехали поближе.

Каноник на вопрос Дон Кихота ответил:

— Сказать по правде, сын мой, я более начитан в рыцарских романах, чем в богословских сочинениях, так что, если все дело за этим, вы можете без всяких опасений рассказывать мне все, что вам будет угодно.

— В таком случае, — сказал Дон Кихот, — узнайте, сеньор рыцарь, что меня везут в этой клетке, очарованного завистливыми и вероломными волшебниками. Ведь злые преследуют добродетель сильнее, чем добрые ее любят. Я — странствующий рыцарь, из числа тех, кому предназначено назло самой зависти начертать свое имя в храме бессмертия, дабы оно служило примером для грядущих поколений и дабы все странствующие рыцари видели, какими путями им надлежит идти, чтобы достичь великой славы и почета.

Но тут вмешался в разговор священник:

— Сеньор Дон Кихот Ламанчский говорит сущую правду. Он действительно околдован и посажен в эту клетку не за свои грехи и преступления, а по злым проискам злодеев, которым добродетель несносна, а доблесть ненавистна. Перед вами, сеньор, рыцарь Печального Образа. Вероятно, вы уже слышали о нем. Достославные деяния и подвиги его будут когда-нибудь запечатлены и в твердой бронзе и в вечном мраморе, как бы ни старалась зависть затмить их, а злоба — омрачить.

Когда каноник услышал, каким слогом говорят пленник и его спутник, он от изумления чуть не перекрестился. Да и вся его свита рты разинула, недоумевая, что все это значит. Но тут Санчо Панса, слышавший, о чем идет разговор, захотел вывести дело на чистую воду и смело вмешался в разговор.

— Ругайте или хвалите меня, сколько вам угодно, сеньоры, — сказал он, — но я не буду молчать. Мой господин, Дон Кихот, околдован не больше, чем моя матушка. Он в полном рассудке; он ест, пьет и отправляет все свои нужды, как и остальные люди, совсем так же, как и вчера, когда еще и мысли ни у кого не было посадить его в клетку. А раз все это так, неужели же вы станете меня уверять, что он околдован? Мне всегда говорили, что заколдованные не едят, не пьют и не говорят, а мой господин, если только его не остановишь, мог бы наговорить больше, чем тридцать стряпчих.

И, обратившись к священнику, он продолжал:

— Ах, сеньор священник, сеньор священник, неужели вы думаете, что я вас не узнаю? Неужели вы полагаете, что я не пронюхал и не смекнул, к чему клонятся все эти новые волшебства? Как вы там ни лукавьте, все равно я раскусил все ваши хитрости. Да, там, где царствует зависть, нет места для добродетели, и щедрость со скупостью не уживаются. Черт меня побери! Ведь если б не ваше преподобие, так мой господин уже женился бы на инфанте Микомикон, и я, по меньшей мере, был бы теперь графом. Но я вижу теперь, что правду говорят люди: колесо фортуны вертится быстрее мельничного жернова; тот, кто вчера был на верху башни, сегодня лежит на земле. Мне обидно не столько за себя, сколько за жену и детей: ведь они могли с полным правом надеяться, что их отец вернется домой губернатором или вице-королем какого-нибудь острова или королевства, а вместо этого он возвратится таким же бедняком, как и уехал. Все это я говорю к тому, сеньор священник, чтобы пробудить в вас совесть и заставить вас раскаяться в дурном обращении с моим господином. Берегитесь! Как бы на том свете господь не потребовал вас к ответу за то, что вы посадили сеньора Дон Кихота в клетку, лишив его возможности совершать добрые дела и оказывать помощь нуждающимся.

— Хорошую он нам свечу отлил, — сказал на это цирюльник. — Так, значит, вы, Санчо, одного толка с вашим господином? Ей-богу, я уже подумываю, не посадить ли и вас в клетку. Видно, вы заразились рыцарскими бреднями сеньора Дон Кихота и так же околдованы, как и он. В недобрый час вы поверили его обещаниям и вбили себе в голову этот любезный вам остров.

— А что же худого в острове? — возразил Санчо. — Есть много вещей на свете похуже всякого острова. Каждый из нас — сын своих дел. Я ведь человек, а значит, могу сделаться не только губернатором острова, но и самим папой, а мой господин может завоевать не один остров, а столько, что и раздавать их будет некому. Лучше вы, сеньор цирюльник, сначала подумайте, а потом говорите: это вам не бороды брить, — тут дело куда похитрее. Я напрямик говорю: все мы друг дружку знаем, и нечего мне очки втирать. Что же до того, будто волшебники околдовали моего господина, — об этом лучше не станем говорить. Бог правду видит, он нас и рассудит.

Цирюльник решил не отвечать Санчо, боясь, как бы тот по своему простодушию не выдал их секрета. А священник предложил канонику проехать с ним немного вперед, обещая рассказать о тайне с клеткой и многих других забавных вещах. Каноник согласился, и, когда они отъехали подальше от телеги, священник рассказал ему о помешательстве Дон Кихота и о том, с каким трудом им удалось выманить его из горного ущелья и засадить в клетку, чтобы отвезти домой и попытаться вылечить. Каноник с глубоким вниманием выслушал священника и, когда тот умолк, сказал:

— Поистине я не могу понять, как можно увлекаться такими нелепыми сочинениями, как рыцарские романы. Ведь вымысел только тогда и хорош, когда он близок к правде, к возможному и вероятному. Вымышленные истории надо писать так, чтобы, смягчая невозможное и сглаживая всякие преувеличения, они возбуждали в нас восторг, удивление и радость. А между тем авторы рыцарских романов, словно нарочно, стремятся как раз к обратному: нагромождают друг на друга небылицы и чудовищные выдумки, искажают истину, уничтожают всякое правдоподобие. Они нисколько не заботятся о соразмерности частей, о последовательности и единстве рассказа и создают не стройные произведения искусства, но какие-то чудовищные химеры. При этом они пишут крайне неуклюжим слогом, бесконечно невежественны по части всех наук и грубы в своих вкусах. Поэтому я считаю, что рыцарские романы оказывают вредное влияние на общество, а их авторы заслуживают изгнания из христианского государства.

Священник вполне согласился с мнением каноника. Затем он поведал канонику о том, как была сожжена библиотека Дон Кихота, подробно рассказав, как он разбирал книги, какие из них обрек огню, какие пощадил.

Каноник от души посмеялся этому рассказу, но прибавил, что в рыцарских романах есть все же кое-что, достойное внимания. Это их сюжеты, которые предоставляют широкий простор для воображения писателя. Писатель может описывать битвы, кораблекрушения, бури, путешествия; может изображать различные события и встречи людей самых разнообразных сословий и профессий; может выступать в роли ученого астронома, географа, физика, музыканта. И если все будет искусно придумано и рассказано приятным слогом, тогда писатель действительно создаст настоящее произведение искусства. Священник согласился со своим почтенным собратом, и между ними завязалась оживленная беседа о литературе. Но как раз в эту минуту их догнал цирюльник и сказал:

— Сеньор лиценциат, вот та долина, о которой я вам говорил. Здесь нам удобно будет провести сьесту, а для волов найдется обильная и свежая трава.

— Вот и отлично, — ответил священник. — Так мы тут и устроимся на отдых.


55 Ментирониана (от слова mentira — «ложь») — по-испански «лгунья».

56 Маг Зороастр — легендарный основатель религии древних персов. По учению Зороастра, за обладание миром борются два божества — доброе (Ормузд) и злое (Ариман). Эта борьба и составляет основу мировой жизни. В Средние века и позднее Зороастра считали основателем черной и белой магии и всяких колдовских наук.

57 Сьеста — послеполуденный отдых в южных странах Европы.


Глава 28 о том, каким необычайным способом был очарован Дон Кихот Ламанчский
Роман «Дон Кихот» М. де Сервантес

« Глава 27

Глава 29 »





Искать произведения  |  авторов  |  цитаты  |  отрывки  search1.png

Читайте лучшие произведения русской и мировой литературы полностью онлайн бесплатно и без регистрации, без сокращений. Бесплатное чтение книг.

Книги — корабли мысли, странствующие по волнам времени и бережно несущие свой драгоценный груз от поколения к поколению.
Фрэнсис Бэкон

Без чтения нет настоящего образования, нет и не может быть ни вкуса, ни слова, ни многосторонней шири понимания; Гёте и Шекспир равняются целому университету. Чтением человек переживает века.
Александр Герцен



Реклама